Том 29. Пропавшая нимфа [Крадись,ведьма. Этот милый старый блюз. Ледяная обнаженная. Пропавшая нимфа] - Картер Браун

— А еще говорили, что Бойд — крутой парень! — бросил Кусок Мяса.

— Слушай больше, он просто мальчишка, — ответил Пальчик. — Бросай его в воду, и пошли пить виски.

Тяжелый ботинок поддал мне под ребра, и я полетел в море. Падая, я успел сделать глубокий вдох и, уйдя в воду, поплыл вперед.

Я плыл, пока хватило воздуха, потом осторожно высунул голову на поверхность, быстро глотнул и опять ушел на глубину. Проделав это несколько раз, я вынырнул и осмотрелся. Берег был далеко. Там смутно виднелись две фигуры — Мэрфи и Пальчика, которые шли в сторону ресторана, чтобы пропустить по рюмочке виски.

Похоже, они не сомневались, что я утонул, и такой вариант мне очень понравился.

Некоторое время я отдыхал, плавая на спине, и, когда оба наемника исчезли из моего поля зрения, взял курс на темные очертания испанского галеона. Мне пришлось прокричать, наверное, раз десять, прежде чем на палубу пожаловал хозяин судна и с недоумением уставился на меня.

— О, это вы, мистер Бойд! — обрадовался Вальдес. — Вы купаетесь в такое время?

— Вода просто чудесная! — прокричал я в ответ. — Вы не бросите мне конец каната? Или будете стоять у перил и ждать, пока я утону?

Четверть часа спустя я уже сидел в уютной каюте. На мне была сухая одежда, которую одолжил мне Вальдес, я покуривал сигарету и пил горячий черный кофе, которым он меня угостил.

— Сюда бы еще миловидную блондиночку, и я бы подумал, что я уже в раю, — сказал я Вальдесу.

— С вами все в порядке, мистер Бойд? — опасливо осведомился он.

— Сейчас уже лучше! — ответил я. — Разве что несколько шишек тут и там.

— Просто поразительно, что такое может твориться буквально на наших глазах, — сказал Вальдес с чувством. — Наверняка вы захотите уведомить полицию, чтобы она арестовала этих негодяев. У меня есть телефонная связь с берегом. Аппарат рядом с вами.

— Благодарю, — сказал я и снял трубку. — Еще не слишком поздно?

— Половина одиннадцатого, — ответил он, взглянув на свои часы. — Для меня это уже ночь.

Я позвонил в полицейское управление и выяснил, что Хардинг еще на месте. Через несколько секунд в трубке раздался его усталый голос.

В нескольких словах я рассказал ему все, что со мной случилось, начиная с того момента, как Кусок Мяса ткнул мне в спину револьвером, и остановившись на том, как Вальдес выловил меня из воды. Когда я закончил, на другом конце провода какое-то время было тихо, потом лейтенант взорвался:

— Вы что, с ума сошли, Бойд, или напились?

— Все так и было! — заверил его я. — Могу биться об заклад, что прощальное письмо будет лежать в моем домике еще до утра.

— Невероятно! — сказал он. — Но я это проверю. Тем не менее вы должны согласиться, что вся эта история кажется фантастической — с самого начала и до конца.

— А что вы скажете о словах Барона, будто Вулрих передал все, в том числе и страховой полис, Бейли?

— Возможно, — ответил Хардинг. — Я проверю.

— Если это подтвердится, то у Бейли был прямой смысл подговорить Барона и подставить меня и Вулриха.

— Но если страховой полис у Бейли, то у него был серьезный мотив для убийства, — добавил Хардинг.

— А убив Элен Фицрой, он постарался взвалить вину на кого-то другого. Что вы об этом скажете, лейтенант?

— Все сходится, — ответил Хардинг, — но есть одна деталь, которая противоречит этой версии. Бейли не мог убить Элен Фицрой, потому что на этот момент имеет стопроцентное алиби.

— Минутку, лейтенант, — перебил я его. — Как я помню, по его словам, в момент убийства он бродил по улицам и никого не встретил.

— Дело в том, что его видел один из моих патрульных. Он тем вечером задержал с поличным одного грабителя в тот момент, когда он собирался напасть на некоего хорошо одетого джентльмена. И грабитель, и полицейский — оба называют время, когда произошло убийство. А этим джентльменом был мистер Бейли!

— Да, тогда у него действительно есть алиби, — сказал я разочарованно. — И вся его вина в том, что он хотел получить обратно свои деньги.

— Ладно, Бойд, что вы от меня хотите в данный момент? — Лейтенант перевел разговор на другую тему. — Чтобы я прямо сейчас засадил Барона и его подручных?

— Это было бы чудесно, — ответил я. — Но Барона лучше оставить в покое. Заберите обоих его горилл.

— А почему не Барона?

— У меня такое предчувствие, что рано или поздно он приведет нас к убийце, — ответил я. — Он ведь не сможет удрать, поскольку вокруг гавани выставлены посты.

— Думаю, вы правы, — согласился Хардинг. — Хорошо, Бойд. Мне нечего терять, кроме своей работы. Я сейчас вышлю патрульную машину за гориллами. Что мы им предъявим?

— Это уж вам решать, — отозвался я. — Ну, скажем, покушение на убийство.

— Ничего себе, — сухо заметил он. — А вы не боитесь, что Барон попытается сам исполнить то, что не удалось его людям?

— Во всяком случае, не сегодня ночью, — ответил я. — Для этого, как минимум, ему нужно найти меня, а это не так-то легко сделать, поскольку я нахожусь на борту испанского галеона.

Я повесил трубку и, подняв глаза, увидел, что Вальдес снова наливает мне кофе.

— Я слышал, о чем вы говорили, мистер Бойд. — Он мило улыбнулся. — Разумеется, вы можете рассчитывать на мое гостеприимство. А вы не расскажете подробнее об убийстве?

— Да, конечно! — согласился я вежливо, понимая, сколь многим ему обязан.

— Знаете, я лично заинтересован, чтобы убийца Элен Фицрой ответил за это сполна, — объяснил Вальдес. — Ведь я — один из ее почитателей.

— Каким это образом? — удивился я.

— У меня два хобби, — ответил он. — Эта посудина и джаз. Я в восторге от Муската Муллинса, а не так давно, месяцев шесть тому назад, они с Элен записали пластинку.

— Впервые слышу.

— Отличная пластинка. Мускат играет в сопровождении ударника и контрабаса, но в главной вещи он исполняет соло на трубе. Элен поет шесть или семь песен. Хотите послушать? А я пока приготовлю выпить.

— Что ж, я не против, — сказал я. — У вас на борту, похоже, есть все.

— Здесь, в Байя-Мар, — пояснил он с улыбкой, — чего только не могут сделать. Даже, наверное, выкачать воду из гавани, если их попросить об этом, ну и заплатить соответственно, конечно.

Вальдес вытащил пластинку из шкафчика и поставил ее на проигрыватель, а сам прошел к маленькому бару и начал готовить коктейль.

Помещение наполнил сочный нежный голос Элен Фицрой, когда она начала петь песню «Тело и душа». Потом она исполнила «Вуд Индиго». Словно живая, стояла она передо мной в своем белом бикини.

Вальдес оказался прав, у нее действительно был красивый голос, но на этой пластинке она пела под отличный аккомпанемент, который делал ее пение еще лучше. Приглушенные звуки трубы словно обволакивали ее слова, как узкое платье красивую фигуру. Иногда мне даже трудно было отличить, где поет Элен, а где Мускат играет на своей трубе.

Первая сторона закончилась, и Вальдес поднес мне коктейль.

— Благодарю, — сказал я, беря у него большой и холодный бокал. Мне и правда безумно хотелось выпить.

Но в этот миг вновь послышались звуки трубы, и бокал так и остался у меня в руке. Мускат играл соло.

Прослушав блюз какое-то время, я понял, что человек и его труба слились воедино. Музыкант вкладывал в этот блюз всю свою душу и с помощью инструмента рассказывал простую историю — историю молодого человека и девушки, которые любили друг друга.

Вначале преобладали триумфальные нотки, одновременно дикие и нежные, — это исполнилась мечта молодого человека. Потом мелодия и ритмы изменились, соло оповещало нас о разладе. Он все еще страстно обожал ее, но она уже не хотела знать его, отвернулась от него, оскорбляла его, когда он приближался к ней, и уходила от него, разбив ему сердце.

Молодой человек во всем винил себя, просил ее сказать, что он сделал не так, но она ему не отвечала. Ее неприязнь к нему все росла и закончилась открытой враждой. Соло на трубе передавало это какой-то разрывающей душу какофонией звуков.

Потом оно перешло в нежную и жалобную мелодию. Девушка покинула молодого человека окончательно, и он обрел покой, но вместе с покоем пришли одиночество, боль и воспоминания. Он вспоминал о том времени, когда миллион лет тому назад все виделось ему в розовом свете, вспоминал о своей юности, о своем горячем желании…

Позади меня раздалось какое-то шипение — это Вальдес выключил проигрыватель.

— Ну как? — спросил он. — Отличное исполнение, не правда ли? Этот трубач просто гений!

— Да, — отозвался я и вспомнил о коктейле, к которому едва притронулся. Мне пришлось признать, что Вальдес не только гостеприимный хозяин, но и специалист по приготовлению коктейлей.

— Этот блюз трубач, конечно, сочинил сам, — сказал он. — И назвал его просто «Милый старый блюз».